Военное дело

Как за внешним видом, так и за внутренними етносистемами запорозькі казаки загалов были характерными типами своего народа и в свое время. За описанием современников, они были преимущественно среднего роста, плечистые, статные, крепкие и сильные, на лица полные, округлые, а от летней жары и степного воздуха смугловатые. С длинными усами на верхней губе, с роскошной селедкой на тім'ї, в мерлушковой островерхой шапке, вечно с трубкой в зубах, настоящий запорожец смотрел как-то мрачно, исподлобья, посторонних сначала встречал сначала нерадушно, весьма неохотно отвечал на вопрос, но впоследствии помаленьку лагіднішав лицо его во время разговора постепенно веселішало, живые проницательные глаза засвечивались огнем, и вся его фигура дышала мужеством, молодечеством, заразной веселостью и неповторимым юмором. Запорожец не знал ни "соб", ни "цабе", потому был здоровым, свободным от болезней, умирал больше на войне, чем дома. Теперь народ слаб и недовговічний:як девяносто лет прожил, то и тропу под собой не видит, а в древности в сто лет только в силу убивался, потому запорожцы жили долго и весело. А молодцы были: он сел на коня - не струснувся, не здвигнувся. Тронул ногами - и пошел, и пошел, и пошел. И только пыль столбом.

Относительно столетних людей запорожские казаки были всегда приветливыми и гостеприимными.

На войне казак отмечался умом, хитростью и умением. Для того, чтобы напугать врага, запорожцы нередко сами распространяли на свою силу и непобедимость невероятный слух, вынуждая и других верить в это. В свободное от походов время запорожские казаки любили лежать на животах поболтать, послушать рассказы других.

На Руси за тогдашней правительственной формулой установленные в тех трех нациях три ровных Гетмана с правом наместников Королевских и Верховных военачальников и с именем: одного - Коронного польского, Второго - Литовского, а третьего - Русского.

На содержании гетманов и других более важных урядников определено староство, или ранговые села и другие угодья, а для резиденции малорусского гетмана предназначен город Черкасс, который лежит над Днепром ниже Киева, : провинциальное же разделение земли было на воеводства и уезды, и Русских воеводств основано тогда четыре: Киевское, Брацлавське, Волынское и Черниговское, совокупно из Сіверією, названной Сіверію Дукату. Чины правительственные и сами Гетманы с урядниками городскими и земскими выбирались из между рыцарства свободными голосами и утверждались королем и сенатом; а Сенаї состоял из лиц, выбранных сеймом, или общими собраниями, которые складывали Депутаты, посланцы народа, который состоял тогда из трех классов благородного, духовенства и поспільства.

Благородное по примеру всех народов и государств в естественный способ состояло из заслуженных, отличных в земле родов и всегда на Руси оно именовалось рыцарством, которое обнимало в себе Болярів, которые происходили из княжеских семейств, распорядителей по выборам и простых воинов называемых Казаками из породы, которые выдавая из себя все чины выборами и их по выполнению правительств в предыдущее звание, возвращая творить одно рыцарское состояние, испокон веков таким же уставным правом утвержденный, и они имели вечной власністтюсвоєю одни земли с угодьями, а поспільством владели по правам и рангам.

После объединения Малой России с Государством Польским первыми в ней Гетманами заставлены потомки естественных князей Русских Вітольдів, Ольговичів и Острозьких. По гетману Ленцкоронському избрано на гетмана Дмитрия Вишневецького, и он, будучи Гетманом во время мирный, прославился гражданскими добродетелями, отстраивал разрушенные города "публичные здания", присматривал за правосудием и правлением земских и городських распорядителей, поощрял народ к трудолюбства, торговли и хозяйственных заведений и всевозможным способом помогал ему выздороветь после разрушительных= войн, за что был почтен отцом народа.

После смерти гетмана Вишневецького году 1514-го избрали гетманом Евстія Ружинського, который смолоду научившись и путешествуя долго на чужих краях, а больше всего по Германии и Франции, набавь в разных науках, особенно в военной, больших знаний. Первым его мероприятием было провести а Малороссии реформу военную и устраиванию его в другой од каменного способа. Войска тії за древним обычаем считались вжитлах своих по околицам из одного поселка и по куреням из нескольких селишь объединенных, и назывались все жители куренными, или окраинной шляхтой, служивые них - старые обществом, а молодые - Казаками, курени и околицы управлялись избранными из них атаманами и товарищами, которые и маловажное несогласие между ними разбирало и мирило их; а по землських спорам и названиям и по важным делам разбирались и судились в повітових и городських судилищах. По службе же известны были хорунжими повітовими, которые делали пересмотры и описания казаками и их оружию, и у них встречались флаги, или хоругви повітові под сторожем товарищеским, на которых гербы были - с одной стороны повітовий, а из второго - национальный. Но когда возникла потребность собираться войску в походы, то от хорунжих оповещали по куреням, чтобы собиралось войско на назначенных наивысшим начальством сборные места, которыми часто были Біловіж на Нежином, и Крилов с Днепром и другие, где из собранных казаков состояли полки и сотни и в них выбирались свободными голосами все чиновники более высокие и более низкие, которые в тех чинах считались лишь во время службы или похода, а вернувшись домой, возвращались в предыдущее состояние с названием товарищей, то есть заслуженных и с вниманием в голосах, которыми от других имели преимущество.

По кончине Гетмана Ружинського году 1534-го выбрано Гетманом из Есаулов Генеральных Венжика Хмельницкого. Он, достав повеление от короля Жиг мунда первого отбивать войском большую Орду Татарскую, которая собиралась была из Крыма и Бессарабії и пробивалась через Молдавию и Волынь в Польшу на грабеж и ее опустошение выступил с войском своим реестровым на Волынь, а полки, розчленивши на много ватаг разослал для прикрытия границ с той стороны, откуда шли татары, повелев им нападать на татар во времена их походов и ночлегов и отходить от них, подаючись к главному войску, татары возмущены такими маневрами, считая все войска, которые нападали на них малозначимыми, которые им отбить и прогнать всегда можно шли дальше безопасно и подвинулись на лагерь гетманский около города Засловля, татары поражены неожиданным нападением и будучи сбитые сильном залтом, и окруженные из двух сторон военными испугались, замесились и разбежались в розтіч полем.

После смерти гетмана Вижика Хмельницкого гетманом был выбран из воевод князь Михаил Вишневецький. Гетман с полками реестровых казаков отправился в поход из города Черкасу и идя походом присоединил к себе прокирдонні охранительные войска и часть запорозьких казаков, и с теми силами, перебираясь степями достиг города Астрахани, а там осмотрев лагеря турецкие и татарские, что стояли порознь возле города, расположил свой лагерь выше от враждебных над рекой Волгой и укрепив его шанцами и артиллерией велел делать наездниками своим частые мар мицелле или перестрелки, около лагерей враждебных, а сам тем временем сильным корпусом конницы каждый день наездил на лагерь турецкий, и обходя вокруг с мушкетною перестрелкой, к своему лагерю возвращаться.

Году 1579-го был выбран Гетманом из полковников Павел Підкова. Гетман, снарядив семь полков реестровых казаков и двух охочекомонних, отправился с ними на Валахію. В двух битвах Малорусское войско валахов разбили. Но напали на Подкову внезапно в самом долі, отсекли ему топором председателя, положив ее на порог, а с ним убили одного старшину и двух казаков малорусских. Тело подковы с председателем похоронили казаки с почестью в Каневском монастыре.

На продолжение на Малороссию польских притеснений полки малорусские согласованы на послух короной гетмана, а остальные достигнув взаимопонимания с казаками запорозькими года 1598 - го выбрали себе с гетмана Петра Конашевича - Сагадачного и он первый начал писаться гетманом Запорозьким, а по седьмую и все следующие гетманы в титулах своих добавлять війське запорозьке начали.

7-го августа года 1647-го на Запорожскую сечь прибыл Хмельницкий, где нашел готови и способных к бою казаков лишь немного больше как трехсот человек, а остальные распылены были по их промыслам ловитвах, рыбных и звірних. К ним примыкал и собрал Хмельницкий режєтрових казаков, которые остались были от командования гетмана и по зимовщикам запорозьких проживали, трит тысячи сто пятнадцати человек, которым и объявил волю Королевскую, как разрешение на оборону отчизны и призывал их поднять оружие против поляков, общих своих супостатов.

В начале 1648 года имел Хмельницкий готового при себе войска, хорошо вооруженного сорок три тысячи семьсот двадцати человек, и в том числе реестровых казаков 35 тысяч, очекомонних, или волонтеров 4900 и запорозьких казаков 3820 человек.

V . Система военный - физической подготовки на Запорожской Сече.

Запорожские казаки, живя в сече без женщин и без потомков и в то же время ежегодно, а временами и ежедневно уменьшаясь в количестве от войны, болезней и старости, всячески пытались пополнить свой состав и увеличить свое войско. Поэтому поняло, почему казаки принимали в свое общество кожног, кто приходил к ним и принимал на себя определенные обязательства, необходимые для вступления в сечь. Люди, близкие к Запорозьких казаков, в своих воспоминаниях одновременно свидетельствуют, что в Сече можно было встретить всякие народности, выходцев или не из целого мира - украинцев, литовцев, поляков, белорусов, великороссов, евреев, немцев, донцев, болгар, валахов, черногорцев, французов, итальянцев, испанцев, англичан. Но главный процент прибывших на Сечь давала, обычно Украина.

Каким образом складывалось войско запорожских низовых казаков, об этом мы имеем несколько истинных свидетельств. "Родился я на україні, в самый день Ивана Купала, которого года не знаю; мой отец, Сидор Пересуньмо воспитывал меня до 9 лет, то есть учил работать и Богу молиться. Потом взяли меня в Сечь, где я и при господине кошевом был юнцом, а в 20 лет меня взяли и записали в в войско. В войске меня назвали Печалью, потому что я все молча работал, а после того как на чатах не присмотров как поляки нашу добычу отнесли прозвали меня Иваном Присліпкою".

Но каждому, кем бы он не был, откуда и когда не пришел на Запорожье, доступ у Сеч был свободным при пяти условиях:

- быть свободным и независимым человеком,

- разговаривать на украинском языке,

- присягнуть на верность русскому царю,

- исповедовать православную веру,

- пройти определенную учебу.

Второе условие требовало, чтобы принятый, если он был не русским, забыл свой родной язык и говорил казацкой, то есть украинской, эту требования никогда и никто не нарушал. За третьим условием принять в Сечь должен был присягнуть верно, неизменчиво и до конца своей жизни служить русскому царю, поклявшись в этом, церкви перед пристолом Божьим. За четвертым условием он должен был непременно исповедовать православную веру, признавать ее догматы, придерживаться постов, знать символ веры и молитвы; если он был католиком, мусульманином ли, должен был принять православіє. За пятым условием тот, кто вступал к сече должен был сначала присмотреться к военным порядкам, выучить приемы сечевого рыцарства, а уже потом записываться в число испытанных товарищей, что могло быть не раньше, как за семь лет.

Тот, кто принимал эти пять условий, был свободным от любых других требований: у него не спрашивали ни свидетельства, ни билета, ни поруки : "того ни родители, ни ветке не знали, да и прадеды не слыхивали".

Принятый в ряды запорожских казаков в первую очередь записывался в один из 38 куреней, а тот, другой ли из них в зависимости от собственного выбора и здесь же при записи в курени, изменял свою собственную фамилию на какое-то новое прозвище которое очень часто характеризовало его с внешней стороны, которое очень часто характеризовало его с внешней или внутренней стороны, это изменение фамилии делали для того, чтобы скрывать прошлое право принятых в Сечь.

Вступив в Сечь, новичок становился настоящим казаком лишь тогда, когда изучал казацкие правила и умел подчиняться кошевому атаману, старшине и этому обществу. В отношениях между казаками брался к вниманию не возраст, а время вступления.

Одел запорожских казаков начальное был слишком простым: в начале своего исторического существования запорожские казаки не могли важно даже думать о том, чтобы заниматься своей внешностью и выряжаться в дорогие "одеяния"; казак и бедность тогда были синонимами. До той поры вполне можно относить слова украинской песни - "сидит казак на могиле да и штаны чинит", или слова казацкой стихи: "казак - душа правдивая - рубашки не имеет". Гоняясь за зверем бескрайними степями, глубокими балками, непролазными лесными чащами, проводя ночи преимущественно под открытым небом, высиживая по несколько часов в топком болоте и густом камыше, запорожцы были больше похожими на нищих голодранцев, чем на "славных рыцарей", имя каких уже'в ранние времена их существования гремело в Европе. Да и в поздний период запорожской истории, когда у казаков уже вошли в силу определенные обычаи и определенный костюм, многие из них, в силу разных случаев на войне или у себя дома, через бедность и нищету, а временами даже из-за особенного желания шикнуть нищей одеждой, часто одевался слишком просто.

Даже в XVIII ст. много запорожцев все еще одевались просто и часто нуждались как в портных, так и сапожниках; да, в 1749 г., учитывая будущие переговоры татарских депутатов с запорожскими, майор Никифоров, представитель российского правительства, просил последних "быть во всей готовносте и убранстве, дабы перед татарскими депутатами не гнусны могли быгь"; впоследствии, в 1767 г., запорожский Кош требовал от своих депутатов, которые ездили к Петербурга, повернуть сапожника и портного, взятых ими из Сечи на собственные потребности, считая, что они уже пошили им все необходимое.

Начальное, по свидетельству украинского летописца, одеждой запорожских казаков было одно или двое нарядов, и только потом, когда они победили турецкую и татарскую землю, "очень одобычились и сделались богаты всяким достатком". В XVII ст. оршанський староста Филон Кміта изображает черкасских казаков оборвышами, а француз Дельбурку - попрошайками. Современник Петра Большого раскольнический поп Иван Лук'янов, едучи с Москвы до Єрусалима через Украину и увидев около Фастова казацкую ватагу полковника Семена Палія, изображает ее в своем дневнике такими словами: "Огородина то хорошая, красовито стоит на горе, острог деревянной круг жилья всего; вал земляной, по виду не крепок хорошо, да сидельцами крепок, а люди в нем, что звери. По земляному валу ворота частме; а во всех воротах копанн ямы, да солома послана в ямн; там Палеевщина лежит, человек по двадцати, по тридцати: голн, что бубньї, без рубах, нагие, страшим зело; а в воротех из сел проехать нельзя ни в чем; все рвут, что собаки: дрова, солому, сено, с чем ни проезжай.. А в тот день у них случилось много свадеб, так нас обступили, как єсть около медведя: все казаки, Палеевщина, и свадьбьі покинули; а все годудба безпорточная; а на ином и клока рубахи нет; страшим зело, черньї, что арапы, и лихи, что собаки: из рук рвут. Они на нас стоя дивятся, а мн им и втрое, что таких уродов отроду не выдали: у нас на Москве и на Петровском кружале не скоро сьіщешь такова хочь одного". Такой же мерой и вполне справедливо можно приложить описание попа Лук'янова и к запорожским казакам. Сами запорожцы говорили о себе: "У нас проклята мате ма - ни рубашки, ни штанов, одна проклята сірома". "На них ни сапогов, ни штанов, ни рубашки не было; а на другом сами рубцы висят; словно тот цыган идет - пятами світе". "Запорожец как надел рубашку, так весь год и не скида ее, пока сама не спадет из плеч, а идет банится, штанов не скида : "не годится" - говорит".

Но с течением времени с одной стороны удачные войны, из второго и само развитие жизни много изменили в понятиях и быту запорожских казаков : разбив татар или турков, ограбив господ или евреев, казаки, возвращаясь на Сечь, привозили с собой огромное количество денег, одежды и дорогих тканей. Данные, что дошли до нашего времени, свидетельствуют, что именно из одежды добывали себе запорожские казаки на войне - шубы, жупаны, шаровары, рубашки, шапки, сапоги, чекмені, мерлушковые шкуры и тому подобное.

Первые сведения об одежде запорожских казаков находим в подорожных заметках XVI ст. немецкого посла Бріха Лясоти. Лясота говорит, что у запорожцев были у потребления татарские кобеняки или плащи, которые были их главной одеждой, и здесь же добавляет, что главный начальник казаков, отпуская посла из Сечи, подарил ему кунюю шубу и меховую шапку из черных лисов. В XVII ст. ведомости об одежде запорожских казаков находим в труде французского инженера Боплана. Он пишет о рубашках, шароварах и жупанах, изготовленных из грубого сукна, которые представляли повседневную одежду казаков. Но эти сведения слишком общие и невыразительные. В XVIII ст. польские писатели уже подробнее описывают запорожскую одежду. По их словам, запорожские казаки носили шаровары с широким золотым галуном вместо блямів, суконные напівкунтуші с откидными рукавами, белые жупаны из шелковой ткани, шелковые пояса с золотыми кистями и высокие шапки с мерлушковыми околицами серого цвета и красным шелковым верхом, который заканчивался золотой кистью. В конце того же века современник запорожских казаков, запорожец Никита Корж, главной одеждой запорожцев называет жупан, черкеску, саєтові ярких красок шаровары, в ширину четыре аршина, сафьяновые цветные сапоги, шалевый пояс, шапка-кабардинка из речного зверя кабарги или виднихи или выдры, украшенную крест-накрест позументом, и, в конечном итоге, косматую шерстяную бурку для ненастья, называемую поляками вільчурою. Такую одежду, по словам Коржа, запорожцы носили дома в Сече и в походах во время войны. Академик Василий Зуєв, который жил в XVIII ст., говорит, что обязательной одеждой запорожских казаков были рубашка и шаровары : эта одежда была у них привычным и они носили его, не меняя, пока он не распадался на лоскутки, а, чтобы убавиться от мойки и насекомых, они пропитывали его рыбьим жиром и вялили на солнце. В конечном итоге, кроме этой самой необходимой одежды, запорожцы, по словам того же Зуєва, носили хорошую суконную одежду, бархатные шапки, шелковые пояса и сафьяновые сапоги 16. Свидетели, которые жили значительно позже за М. Коржа и В. Зуєва, описывают запорожскую одежду так: "Жупаны у них были сини и изготовлялись из такого хорошего сукна, что оно никогда не линяло; відлоги на рукавах (их звали "закаврашами") и пояс были красными, шаровары синие китайчані на очкуре. Именно такой жупан был у моего отца: темно-синий, а закавраші зелени, запинался он крючками к самой горе, воротничок у него был тоненьким на два пальца, а на ячейке два крючка и две стрекозы; крючки от горы жупана по сам пояс шли так густо, что за ними не видно было и крючков. Как у кого, пояс был зеленым или каким-то другим, но мой отец все время носил красный, и ему это очень подобало; свой жупан он называл кафтанчиком; рукава в нем были узенькими и на концах защіпалися крючками при самой руке. Точь-в-точь так одевался и дед".

Ясное и более-менее точное представление о запорожской одежде дают нам гравюры, иконы, флаги и портреты прошлого века. Три таких гравюры есть в произведении Рігель-наваждение. Одна из них изображает выборы военной старшины, две другие -запорізьких казаков; запорожцы одеты в широкие шаровары, длинные кафтаны, низкие шапки и лохматые бурки. Две иконы, одна в Одесском публичном музее старожитно-стей, другая в церкви села Покровського, где когда-то была последняя запорожская Сечь: на первой изображена группа запорожцев, что молятся Богоматери и одетые в красные нижние черкески и верхние темно-зеленые кафтаны с откидными рукавами, широкие, с низкими спусками, красные шаровары, подпоясанные цветными, с набором и без него, поясами, и обутые в красные остроносые сапоги. На второй иконе представлено двое запорожцев, которые стоят на коленях и вдягнуті в нижних узкого кроя черкески и верхние, очень широкие, жупаны, похожие на накидке. Большой военный флаг, который хранится в Эрмитаже, имеет изображение запорожцев в разноцветных кафтанах, нижних черкесках, шелковых поясах, разных шапках - низких, притиснених, и высоких с острыми концами, с мерлушковыми околицами и суконным или шелковым верхом, в широких шароварах и непременно с длинной хусткою'при поясе вдоль шаровар.

Эти портреты точнее всего изображают одежду запорожских казаков. До их описания можно прибавить лишь то, которое скрывается в собственном собрании автора данного труда, и кое-что с того, которое есть в других частных коллекциях запорожских старожитностей из одежды. Запорожская одежда собственного собрания состоит из двух нижних уборов, так называемых черкесок, на человека большего роста и малого; одна из них свекольного цвета, вторая красного, обе длиной немного ниже коленей. Сзади обе имеют по два вуси, как кафтаны или черкески кубанских казаков, и шелковые стрекозы на коротеньких шелковых шнурках впереди. Обе имеют на концах рукавов небольшие відлоги из темного бархата, прикрепленные к рукаву металлическими крючками; обе достаточно широкие в плечах и достаточно узкие в пояснице; наконец обе подбиты клетчатой китайкой. Преимущество кроя этих черкесок в том, что они позволяют человеку махать рукой вперед и назад, вовсе не сковуючи движений. К этим черкескам есть и пояса, вытканные из персидского шелка-сырца, в ширину две с половиной четверти, длиной в одиннадцать аршинов, свекольного цвета, с позолоченными на три четверти концами, и с шелковыми плетеными шнурками аршинной длины, прикрепленными к каждому из концов пояса. Второй такой же, но длиной в семь аршинов, лиловый, с посеребренными концами. Третий такой же ширины и длины, но без позолоты на концах и вытканный из замечательной шелковой ткани с цветами и узорами, так называемой шальової. Черкеска и два. первые пояса хранились у внука запорожца из с. Лапинки Катеринославського пов. крестьянина Мокия Лося и дошли до нас ни без одной переработки, что засвидетельствовало все общество села 25; теперь они хранятся в частном музее собирателя казацких старожитностей Г. П. Алексєєва в Петербурге.

Из всех приведенных свидетельств видно, что самая дорогая одежда запорожских казаков изготовлялась из шелка, польского и английского сукна, кармазина и бархата. Наряд из шелковой штофной ткани, похожей на ткань шалей, назывался у запорожцев шалевым; наряд из польского и английского сукна звался саєтами, от польского слова "заіеіа" с тем же значением; наряд из красного восточного сукна звался кармазинним от татарского слова "кирими-зи" - красный; наконец, наряд из бархата назывался бархатным; бархат - это дорогая ткань, сделанная из шести нитей. Бархат - золота или серебряная ткань, плотная, ворсистая, похожая на бархат, с травами, разводами и цветными узорами, словно парча, шитая золотыми и серебряными петлями; бархат добывали преимущественно в Византии и использовали давние руси на церковные уборы, одел для князей и богатых бояр, а у запорожцев преимущественно на нижнюю одежду, черкеску.

Нет сомнения, что крой запорожской одежды, особенно высоких шапок, широких шаровар, длинных жупанов и широких поясов, восточного происхождения и заимствованный ими от татар и турков. Это заимствование осуществлялось или увлечением во время наездов, или покупкой, или путем дарования со стороны высших татарских и турецких властей запорожским казакам.

Из оружия у потребления запорожских казаков были пушки, ружья, пистолеты, копья, сабли, келепи, встретили, сагайдаки, якорцы, кинжалы, ножи, панцери. Историк Зеделлер утверждает, что ружьями, как и саблями, запорожских казаков первым вооружил в 1511 г. Яков Собеський в начале XVII ст. говорит, что многие из казаков не пользовались саблями, но ружья были у всех. В том же веке об оружии казаков пишет Потому что план: по его словам, у запорожцев были у потребления фальконети, ядра, порох, пищали и сабли; отправляясь в поход, каждый казак брал одну саблю, две пищали, шесть фунтов пороха, причем тяжелые боеприпасы складывал в лодку, а легкие оставлял при себе. Пищали, как заметил Боплан, были "обычным" оружием казаков, из которого они очень метко стреляли. в 1648 г. запорожские казаки приветствовали Богдана Хмельницкого выстрелами из мушкетов. В том же XVII в. в актах, которые дошли до нас, является указание, что запорожские казаки применяли пушки и пищали для охраны крепостей. В том же XVII ст. об оружии запорожских казаков вспоминает летопись Самовидця : по его словам, у запорожцев были у потребления самопалы, сабли, копья, встретили и обухи, то есть келепи или боевые молотки. В середине XVIII ст. прет оружие запорожских казаков пишет Художественный, указывая, что в запорожском войске, как в старика, так и в малого было огнистое оружие, ружья или флинты пистолеты, холодное оружие - копья и сабли, а порох и свинец покупали в Польше и Украине - свой хотя и делали, но он не отмечался добрым качеством 45 Большинство этого оружия казаки добывали у поляков, россиян и особенно у татар и турков 46. Главная масса пороха сначала шла от польского правительства, а впоследствии, післ переходу запорожских казаков в подданство русского царя, от русского из Москвы в Сечь ежегодно посылалось жалеет запорожским казакам, а вместе с ним российское правительство посылало им определенное количество пудов пороха.

Переваленная часть запорожских пушек, которые дошли до нас, польского, турецкого и русского производства, некоторые генуэзского: "Пушек запорожцы у себя не имеют, а используют неожиданно захваченные на турецких кораблях и галерах". В самой Польше пушки (медные) начали отливать не раньше XV ст.; через то в первой половине XVI ст. они были достаточно редкими как в самой Вещи Посполитой, так и в запорожских краях. На счете была каждая пушка в каждой из польских крепостей и в каждой из запорожских. В актах в 1672 г. указываются пушки медные, ломовые, полевые, затинні медные пищали, затинні железные пищали, железные городовые; в это время в Чортомлицькій Сечи всех пушек насчитывалось 17, а к ним по 100 железных и свинцовых ядер для медной и ломовой, по 200 для других, весом по гривенці и півгривенці ядро, и несколько десятков пудов гнота 60. От русского царя запорожцы впервые получили "пушки ломовня, гранаты, ракетьі, сипоши и трубн", кажется, аж в 1673 г. Пушки, которые дошли до нас, четырех видов: мортиры, медные пушки, железные кованые и чугунные; образцы всех этих видов есть в общественных и частных музеях казацких старожитностей. Медная мортира имеет вид медной ступки длиной 10, в ширину 90 с отверстием 40 мм; медная пушка имеет ствол длиной 5, толщиной 4 и отверстие 1 четверть, шпиль на полторы четверти с глухой стороны; железная пушка имеет железную кованую трубу, скрепленную восемью железными кольцами и открытую из обоих концов. К одному из них (откуда заряжают) приделаны железные скобки, в которые вкладывали железный зарядный ящик; длина трубки 640 мм, самого ящика 240, следовательно, всей пушки 880 мм, ширина ящика из верхнего конца 175, из нижнего 110 мм, внутренний диаметр трубы 60 мм, толщина стенок трубы по 20 мм. Чугунная пушка состоит из чугунного ствола с хвостом и подставкой для прицела; длина ствола 640, хвоста 120 мм, следовательно, всей пушки 760 мм, диаметр при хвосте 160, при кукише - 125 мм, диаметр отверстия - 55 мм

Ружья (правильнее ручниці, от слова "рука"), или же самопалы, у запорожских казаков были самыми разнообразными: большинство было с длинными стволами, оправленная серебром с насечками и чернью на ложах, стреляла благодаря положенному на полку пороховые и подогнанному к полке и курку кремню. Так же выглядели и меньшие за размерами, с "просторнмми" стволами пистолеты, называемые запорожскими казаками пистолями; каждый казак имел при себе четыре пистолета и носил два из них за поясом, а два в кожаных кобурах (от татарского "ку-бур" - кожаный чехол), прицепленных извне к шароварам. Ружьями, пистолетами и саблями запорожцы особенно любили строить и обращали на них большое внимание, украшая дорогой оправой и украшениями и всегда пытались удерживать их в большой чистоте (из-за чего и бытовало высказывание "ясное оружие") : "оружие у них вся была украшена золотом и серебром, на оружие они тратили все свое богатство: то и не казак, когда у него плохое оружие" 55; только перед походами запорожцы смачивали ружья и пистолеты рассолом, чтобы они приржавели и не "играло вражий глаз на ясном оружии".

Копья и древки (от слова "рать") пики также широко использовали запорожцы: "казаку без древка пики, как девушке без бус". Из копий, которые дошли до нашего времени, видно, что все они изготовлялись из тонкого и легкого дерева длиной в пять аршинов, спиральный порисованного красной и черной краской. На конце древка пики был железный наконечник, а на нижнем две небольшие, одна под одною, дыры для ременчатой петли, которая одевалась на ногу. На некоторых древках пики делали еще железную перепонку, чтобы пронизанный копьем враг сгоряча не продвинулся по копью вплоть до рук казака и не сцепился опять биться зним, ведь бывало, что кому-то розпанахають живота, а из него даже кровь не брызнет, он этого даже не замечает, дальше лезучи в драку. Некоторые копья делали с остриями на обоих концах, ими можно было класть врагов и сюда и туда. Копья часто служили запорожцам вместо мостов при переходе через болота: дойдя до топкого места, они сразу кладут друг за другом два ряды копий - в каждом ряду копье и вдоль и впоперек, - и переходят по них; когда перейдут через один ряд, сразу становятся на второй, а первый снимут и из него мостят третий, но так и перебираются.

Сабли использовали не слишком кривые и не очень длинные, средней длиной в пять четвертей, зато очень острые: "как рубанет кого, то так надвое и рассечет, - одна половина председателя сюда, а вторая туда". Лезвия сабель вкладывали в деревянных обшитые кожей или обложенные металлом влагалища (от слова "пихать"), часто украшенные на конце, около рукоятки, каким-то вырезанным из дерева зверем или птицей; на самих лезвиях часто делали золотые насечки. Сабли носили при левой стороне и привязывали за два кольца, одно наверху, а второе ниже середины, узеньким ремешком за пояс. Сабля была настолько необходимой запорожским казакам, что в их песнях всегда называлась "шаблею-сестрицею, матушкой родненькой, барышней молоденькой".

Как настоящий "рыцарь", запорожец отдавал сабли преимущество перед всяческой другим оружием, особенно пулей, и называл ее "честным оружием"; использовать ее следовало лишь против честных воинов, а против такого, например, "бусурманського народа", как татары, надо было действовать "не саблями, а нагайками" .

Келепи, боевые молотки ли, чекани - ручное оружие, которое состояло из деревянной ручки, длиной из аршин, с железным молотком, который имел с одной стороны тупой обушок, а из второго острый нос. Как боевое оружие келепи использовались "воровскими" казаками Стеньки Разіна, и в то же время турками в XVII ст. и запорожскими казаками : "Сегож где, государь, числа (3 сентября в 1658 г.) в но-чи пришли в село Крупец из Глухова черкасн пеши и его - драгуна Ваську Кондратова - били и мучали: бит вон чеканом по голове и рука правая отшиблена" . В народных казацких думах есть двустишие, в каком келепові приписывается значение боевого оружия :

Якорцы, считались ли рогульки, известные еще под названием железного или троїцького чесноку, также у запорожских казаков частью вооружения. Якорцы напоминают четыре толстых гвоздя, очень обостренных на концах и соединенные вместе в центре;

Одел и вооружение запорожских казаков

Очевидно, якорцы изготовляли из подовгастого куска железа, расщепленного к середине на три части и потом викуваного отдельно вручную ; как боевое оружие их использовали в древности россияне, поляки, а впоследствии, без сомнения, татары и запорожские казаки, их назначением было ранение конских копыт, потому запорожцы разбрасывали их в степи перед враждебной конницей, чтобы замедлить ее продвижение; как его не положишь, один рожок якорца все равно будет торчать вверх и непременно воткнется в копыто коня.

Встретили запорожские казаки использовали, по-видимому, в очень ранний период их исторического существования, позаимствовав у татар и турков; известный запорожский кошевой и гетман украинских казаков 1605-1622 гг. Петр Конашевич-сагайдачный на старой гравюре XVII ст. изображен верхом на кону с булавой в руке, сагайдаком при стороне и стрелами в нем за спиной.

До всего описанного вооружения запорожских казаков следует еще прибавить ятаганы, кинжалы, ножи и панцери, которые также были у потребления запорожских казаков, хотя и не представляли их, так сказать, национального вооружения, их заносили из удаленных от запорожских вольностей земель и стран. Панцери, в частности, носились очень немногими. Наконец, к вооружению запорожских казаков следует отнести также рога, ладівниці и череси. Рога для пороха запорожские казаки использовали в более давние времена; поэтому на военной печати, предоставленной казакам еще Сигізмундом И и Стефаном Баторієм, казак изображен с мушкетом, древком пики и рогом за поясом. Позже запорожцы начали носить готовые патроны в так называемых ладівницях. Ладівниці у запорожцев были разными: костяными, металлическими, кожаными, в виде тыквы, сердца, фляжки и тому подобное; их сохранилось до нашего времени очень много по частным музеям собирателей казацких старожитностей. Кроме того, запорожцы использовали еще широкие кожаные череси, которые они носили на груди, заполняя в два или в три ряды патронами с пулями и порохом, языков современные патронташи.

Запорожские казаки владели своим оружием с поражающим мастерством, так, что, по словам украинского летописца, и "найлучшій польскій гусарин и рейтарин примірен им бмти не может".

В соответствии с вооружением самого казака изготовляли "рондик", то есть сбрую его боевого коня: у богатого запорожца на коня одевалась уздечка с "буераком" или мундштуком и лакированным ременчатым поводом, светло-красный чапрак, по краям обшитый галуном, орчак4або кульбака, то есть седло на красном бархате с серебряным галуном, с подвешенными по сторонам, на пряжках, підтебень-ками, то есть кожаными полатями или лопастями, временами тисненими и расписанными; перед седлом цепляли две кобуры для пистолетов, позади привязывали ремінні тороки 77для закрепления мешка, суммы или вьюка для вещей или каких-то грузов. Сам вьюк укрывали красным сафьяном.

В целом о вооружении запорожских казаков следует сказать, что все низовое войско было вооружено огнестрельным и холодным ручным оружием; козак-піхо-тинець, в частности, имел мушкет, саблю и древко пики, конный казак имел мушкет, саблю, древко пики и четыре пистолета, два из которых носил за поясом, а два в кобуре около передней луга седла; порох и кулі пеший носил в чересі вокруг пояса, конный - в ладунці через плечо. До этого следует прибавить кинжалы, ятаганы, ножи, топоры, встретили и дротики, которые использовали те и другие.

Вся масса запорожского низового общества, средней численностью 10- 12 тысяч человек, распределялась на три роды войска : пехоту, конницу и артиллерию. О существовании такого разделения свидетельствуют источники времен запорожских казаков. Да, Боплан, описывая вооруженные силы Украины накануне восстания Богдана Хмельницкого, сообщает, что у запорожцев было около 5-6 тысяч казаков пехоты. Григорий Грабянка, говоря о боевых средствах казаков, свидетельствует, что запорожцы имели как пехоту, так и конницу. Летописец Самійло Величко, рассказывая о прибытии Богдана Хмельницкого из Крыма в Сечь, передает, что на Запорожьи собранно было 10 тысяч человек пехоты 3. Историк прошлого века Симоновський, указывая также на существование у запорожцев пехоты, определяет ее количество, как и Боплан. Запорожская пехота выполняла три функции: часть ее складывала гарнизон Сечи, ведь мы знаем, что когда в Сечь прибыл Хмельницкий, там было 300 человек гарнизона; часть занимала посты на Днепре (на лодках) и представляла линейного сторожа; часть или вела войны с турками, татарами и ляхами в военное время, или занималась рыболовством и звероловством в мирное время. Считается, однако, что в запорожском войске лишь бедные люди служили в пехоте, а состоятельные или те, кто неожиданно добывал коней на войне, всегда переходили в конницу.

О существовании конницы у запорожских казаков также даны в источниках запорожской истории прошлых веков. Из летописи Величка, в частности, мы узнаем, что каждый "исправный" казак имел по двое коней, а когда запорожцы возвращались с победой, например из-под Желтых Вод или Корсуня, то некоторые из них имели даже по пять коней. По словам вице-адмирала Корнелия Крюйса, который писал о запорожцах в 1699 г., запорожские казаки были преимущественно конным войском, поскольку всегда имели дело с татарами, которые "все были всадниками на конях". В народных думах и песнях казак без коня почти немыслим: казак и конь так же неразлучны между собой, как молодые человек и женщина, что любят друг друга. Лучших коней запорожцы частично разводили в своих собственных степях, частично добывали у татар; выносливость, быстрота и порода запорожских коней відомібули в Польше, России и даже в Западной Европе. Сам характер местности, на которой действовали запорожцы, делал их преимущественно конным войском - это ровная открытая степь, на которой конь так же необходим, как лодка на реке. Лишь верхом на кону можно было догнать такого неуловимого и вездесущего всадника, которым был татарин, особенно буджак.

Артиллерия, несомненно, также была у запорожских казаков; по словам Боплана, в Сече всегда было огромное количество пушек, которые хранились запорожцами в най-захищеніших местах. По точному указанию Величка, в Сече постоянно было 50 пушек; поэтому Богдан Хмельницкий, выступая из Сечи против поляков, получил в 1648 г. от запорожцев три полевых пушки с необходимым для них запасом пороха и пуль. По словам историка Скальковського, ни один запорожский конный отряд не выступал в поход без артиллерии .У Сечи были особенные военные чины, так называемые пушкарі, которые ведали военной артиллерией, а для самой артиллерии существовало отдельное помещение, пушкарня. Конечно, воюя с быстрым и неутомимым врагом, преимущественно с татарами, запорожские казаки должны были всегда мать легкую и подвижную артиллерию; поэтому мы и видим, что сохраненные до нашего времени так называемые запорожские армати редко весят больше 6-7 пудов.

Разделяясь на пехоту, конницу и артиллерию, запорожцы, однако, не настолько специализировались, чтобы пехотинец имел силу лишь будучи пешим, а всадник лишь на кону. У запорожцев часто практиковалось и спешивание конницы, и действия пехоты с пушками ("водными арматками"), и действия конницы в пешем строю '2. В конечном итоге, такие методы использовали в то время и поляки; в битвах Богдана Хмельницкого спішену конницу часто встречаем как у казаков, так и у поляков.

Все огнестрельное и холодное оружие, которое было у потребления у казаков, было частично собственного изделия, а частично чужого. Холодное ручное оружие чаще всего изготовляли в Сече, где жили для этого искусные оружейники; но собственное ручное оружие не исключало и привозной. В частных коллекциях запорожской древности есть огромное количество ручного оружия восточного изделия, как и русского оружия из Тулы, с клеймом императрицы Екатерины II. По показаниям многих писателей прошлых веков, каждый запорожец, идя в поход, брал с собой 5 или 6 ружей. Следовательно, если взять средний запорожский производный отряд численностью в 6 тысяч и наибольший в 15 тысяч казаков, то получим 30 и 90 тысяч ружей. Немало было у запорожцев и подвижных пушек. Да, если запорожцы выступали в морской поход в качестве среднего количества в 60 и наибольшей в 300 чаек, каждая из которых была вооружена 4-6 фальконетами, то получим от 240 до 1800 железных передвижных фальконетів. Следует, в конечном итоге, заметить, что определенную часть оружия специально присылали казакам из Украины в Запорожье перед общими походами гетманских и запорожских казаков против врага.

Порох запорожцы также частично изготовляли сами в Сече, но больше получали его в виде царского жалеет, или же покупали в гетьманців, поляков и турков; привозной ценился у казаков выше, чем собственный, поскольку был качественнее, чем сечевой.

Армата, то есть пушки и мортиры, у запорожских казаков были исключительно привозными, поскольку собственного производства артиллерии у них, кажется, вовсе не было. Пушки казаки частично получали, в знак особенной милости, от польских королей, например Сигізмунда И, Стефана Баторія; частично как подарки от украинских гетманов, например Богдана Хмельницкого, который прислал в Сечь вместо взятых там трех пушек шесть; частично от русских царей, например Алексея Михайловича, но преимущественно добывали на войне у поляков, татар и турков. Относительно этого есть несколько исторических указаний. Да, в 1556 г. известный гетман князь Дмитрий Вишневецький, захватив турецкий город Ислам - Кермен, взял в нем пушки и перевоз их на остров Хортицу |5. Когда запорожцы выходили на своих чайках в открытое море, сцеплялись с турецкими галерами, то они всегда пытались суда потопить, а пушки захватить на своих чайки. Таким образом запорожцы как-то перевезли в Сечь свыше 100 медных пушек.

Само запорожское войско разделялось на полки и сотни; такое разделение, как свидетельствуют источники, существовало уже в начале XVI ст. Да, известный вожак днепровских казаков Остафій Дашкович не раз командовал полком, который состоял из 3-4 сотен. В XVII ст. количество казаков в полку были 500 человек; а в XVIII ст., во время русско-турецких войн, двотисячна команда запорожских казаков, которая была в авангарде генерала Зорича, была делящейся на 4 части, каждую из которых возглавлял отдельный полковник.

Тактической единицей войска, по точному расчету Коховського, была сотня, которая больше всего подходила для мелких столкновений с татарами, главными врагами казаков. Такое рассуждение выводится, главным образом, на основе цифровых данных об охране запорожских границ : в 1767 г. границу низовых воль-ностей охраняли 3644 мужчины простых, кроме старшин, казаков; эти 3644 мужчины разделялось на 20 постов; следовательно, на каждом посту в среднем насчитывалось 180 человек. Взятая трижды, эта цифра, то есть 540 человек, представляла один полк2'. Впрочем, как справедливо замечает тот же Коховський, сама сотня заключала в себе значительно больше буквального значения: в летописи Самійла Велич-ка он находит свидетельство, что в некоторых сотнях гетмана Богдана Хмельницкого было по тысячи человек.

Распространенным средством защиты от неприятеля во время степных походов был у запорожских казаков так называемый лагерь. Лагерем двигались запорожцы, преследуя врага в открытой степи; лагерем выходили они на бой и лагерем защищались от натиска неприятеля. Языком казаков, лагерем звали четырехугольный или круглый ряд телег, расположенных определенным образом для защиты войска, которое было внутри укрепления; у немцев этот способ защиты звался ваген-бургом. Чтобы устроить лагерь, казаки ставили несколько телег в ряд, скрепляли их колесо к колесу железными цепями, поднимали вверх, словно копья, оглобли, а внутри, между телегами, делали так называемые долки, то есть глубокие впадины, по углам ставили пушки и замкнув таким укреплением пехоту, а временами и конницу, стойко и мужественно отстреливались из него, языков из наиболее прочной крепости. Иногда вокруг лагеря запорожцы делали еще рвы, валы и волчьи ямы, выходили на

Сами валы и оттуда метко поражали своих врагов 22. В устраивании таких лагерей запорожские казаки, по свидетельству современника, были действительно неперевершени-ми мастерами 23. Уцелевшие до нашего времени запорожские укрепления хотя достаточно часто отмечаются нерегулярным характером сооружения, зато выявляют замечательное умение казаков приспособиться к условиям местности, как это, в конечном итоге, всегда бывает там, где единицам предоставляется большей самостоятельности, чем массам. Чтобы сделать свои производные телеги более подвижными на случай неожиданного отступления перед неприятелем, запорожцы прикрепляли к ним спереди и сзади по одному "войну", в который могли запрягать коней из одного или с другой стороны и потом убегать от врагов в тот или в другую сторону, не возвращая телег. По словам Боплана, для татар запорожские казаки в лагере были абсолютно непобедимыми: он видел, как 500 крымчаков не могло преодолеть 50 казаков, замкнутых в лагере. Малодоступными в лагере были они и для поляков. "Удивлялся не один инженер труда и изобретательности грубого холопа, - пишет хронист Симон Окольський, осматривая после битвы казаков с поляками в 1638 г. на Усть-старке валы, шанцы, батареи и куртини.- Хотя бы коронное войско и проникло за казацкие рвы, валы, привалки и дубовые частоколы, но еще больших сил надо было бы на то, чтобы взять казаков приступом внутри их окопов".

В походе запорожцы редко прибегали к осаде городов, поскольку осада крепостей была не для них, а открытые столкновения складывали славу их военных подвигов. Из двух видов битв, конной и пешей, запорожцы были искуснее в последней:, чтобы конные казаки, как замечает очевидец, отмечались таким мастерством, как пешие в лагере, то они были бы непобедимыми, поскольку сотня их в лагере не боялась ни тысячи ляхов, ни нескольких тысяч татар.

Став напротив неприятеля, запорожские казаки обычно не сразу вступали с ним в бой: устроив лагерь, окопав и войдя у него, казаки сначала открывали общую канонаду по неприятельскому лагерю, причем стрелки, которые стояли в задних шеренгах, непрерывно заряжали ружья и подавали их тем, кто стоял впереди, а те постоянно принимали ружья и беспрестанно стреляли в неприятеля. Выпустив несколько зарядов и обстреляв врага со всех сторон, казаки дальше высылали из своего лагеря наиболее смелых, ловких и острых на язык всадников для так называемых "герцов" или "гречі", или "татарских танцев", то есть отдельных поединков, молодецких столкновений и верховых перестрелок. Кружа на своих конях перед неприятелем, знущаючись над ним и подзуживая к битве въедливыми словами, казаки вымахивали в воздухе своими кривыми саблями, выпускали пули во враждебное состояние и потом молниеносно бросались в лагерь. Герце давали казакам возможность разглядеть силы и расположения неприятеля, еще не начиная настоящую битву, - это была лишь прелюдия к настоящей стремительной баталии. Если верить историку военного искусства у поляков и казаков Зеделлеру и историку Украины Маркевичу, запорожцам были известны достаточно сложные боевые приемы: лава, или развернутый строй, то есть построение во фронт; батовий, тришеренговий ли, строй для обороны; тріангула, то есть треугольник или строй острой колонной; сакма, соганний ход ли, то есть в колонну марш. Битву мешаного характера, своих и чужих, они называли шумом, битву отдельными отрядами, каждый по своему усмотрению, называли кавардаком; условен клич для распознавания своих и чужих, звали лозунгом; партизанская война звалась у них отрядами.

Д. І. Яворницький История запорожских казаков

Раззадорив нетерпеливых и чванливых врагов отдельными столкновениями, казаки внезапно прекращали герце, складывали общий план атаки и начинали ломовую битву. Предварительно, чтобы напугать неприятельскую конницу и нанести ей такой или иного вреда, запорожские казаки, выбрав темную ночь, подкрадывались к неприятеля и пускали между него ракеты, которые давали в то же время шесть выстрелов и звались "блазнихами большого калибра"; эти ракеты с большим шумом перескакивали с места на место, пугали неприятельских коней, вызывая замешательство среди всадников.

В настоящей ломовой битве запорожские казаки предоставляли преимущество атаке из флангов и из тыла. С этой целью они распределяли свое войско на четыре части: одну оставляли в лагере, вторую посылали в тыл, а третью и четвертую - на оба фланга. Бой начинали одновременно со всех четырех сторон, и если высланные части действовали согласно главным силам, а враги преждевременно не замечали казацкую хитрость, то достаточно часто, если не в большинстве случаев, судьба битвы разрешалась в пользу запорожцев. Такой была битва казаков с поляками около Желтых Вод и Княжеского Буерака, разыгранная ими по всем правилам собственного военного искусства, в которой они положили на месте почти всех к единственному ляхов.

В то же время с действиями в тыл и на оба фланга неприятельского войска казаки направляли свои силы и против его фронта: здесь действовала казацкая артиллерия. Стреляя беспрестанно в течение нескольких часов, казаки в конечном итоге разрывали передние ряды враждебного лагеря, сразу прекращали пушечный огонь и высылали в неприятельское состояние свою пехоту с ручным оружием, а конницу выдвигали против враждебной кавалерии. Поражая конных и пеших врагов, казаки в то же время прикладывали усилия, чтобы перебить в неприятеля обозных коней, прервать ему этим путь к отступлению и захватить в свои руки все его продовольственные запасы. Если это удавалось казакам, судьба битвы была решена.

Военные успехи запорожцев объясняются в значительной степени, кроме личной храбрости и постоянных занятий военным делом, еще и совершенным знанием той местности, на которой они действовали против врагов. Что знанию местности запорожцы предоставляли большого значения, видно со слов польского хрониста Симона

Вооруженные силы и боевые средства запорожских казаков

Окольського, который пишет, что в древности за знание степных мест казаки получали в награду полковничество или какое-то другое старшинство. Невзирая на дикость, безграничность и безлюдность степей, в которых, "языков в сухом море, не было ни дороги, ни стежини, ни следа", запорожцы знали свои вольности, как собственную пазуху: днем они определяли дорогу по солнцу, высокими могилами, "кряжами земляными", большими балками, скрутнями травы, одинокими деревьями, которые торчали среди степи, а ночью "ухом и слухом", по течению год, расположением определенных звезд, например Телеги (Большая Медведица), Волосожара (Плеяды). Иерусалимские дороги (Млечного пути), в конечном итоге, за направлением ветра, которое казаки, зависимо откуда він-дув, называли "москалем", "бусурменом", "донцем" или "ляхом". Прячась, языков звере, по тернам и камышам, умея выть волком, кричать перепелом, питаясь всем, что лишь случалось в дороге, запорожские казаки пристально высматривали врагов, внезапно нападали на них и с малыми силами разбивали и побеждали огромное количество неприятелів.

Достойно внимания относительно характера казацких войн заувчження генерал-лейтенанта Всеволода Коховського. Он обращает внимание на то обстоятельство в военных приемах казаков, что они пытались влиять и на моральное состояние неприятелів, а именно: казаки всегда скрывали часть своих сил, и их неожиданное появление впоследствии озадачивало врагов. Действительно, не только нанести поражение, а даже напугать, нагнать страху врагу уже славилось как подвиг "доброго" запорожца. Тот же Коховський отмечает и слабое место запорожских казаков как воинов - несогласие, вражду и даже предательскую в случае неудачи военных действий против не'приятелів.

В бое из неприятелями и правильным строем, и отдельными массами запорожские казаки выявляли удивительную стойкость и мужество, и если неприятель побеждал их двадцать раз, они все-таки шли на врага с новыми силами двадцать первый раз. "Это - гидра Украины, у которой вместо одной отрубленной головы вырастает несколько новых", - говорили о них поляки. Запорожцы не дорожили своими председателями, зная лишь одно, что "раз родила мать, раз и умирать". Не о голове думал казак, идя на войну, а о своей дорогой отчизне, которую он страстно любил, о своей вере предка, которой он свято хранил верность, думал он и о том, чтобы не запятнать казацкую славу, доброе имя "рыцаря".

На войне казаки были немилосердными: они не жалели ни врага, ни его женщин и детей, и в ожесточении выдумывали для них самую свирепую казнь: протыкали розпеченим железом, садили голыми на розпечені сковороды, засыпали приску за холявы сапогов, душили досками детей, жгли католические костелы, протыкали копьями, рубили топорами и простреливали пулями иконы, топтали ногами святощі, шинковали перед алтарем ксендзов и монахов, заводили в костелы коней и т.п. И из своей точки зрения, и с точки зрения своего времени они были правы: на врага христовой православной веры они смотрели, как на самого грязного животного - "Жид, лях и собака - вера однака". Поэтому и были безжалостными к ним. К тому же в те времена везде и везде с понятием войны сочетало понятие о грабеже, насилии и поголовном истреблении врагов. Следовательно, в этом понимании запорожские казаки были лишь старательными детьми своего возраста.

Во время битвы запорожцы убивали незнатных, знатных пытались захватить в плен, за что получали впоследствии определенный выкуп; коней, рогатый скот, овец и верблюдов отгоняли в свой лагерь, оружие, одел и деньги брали как добыча.

Отступали из поля битвы запорожцы редко, а если и отступали, то выполняли это с большим строем и, благодаря своим легким и оживленным коням, чрезвычайно быстро. Во избежание погони, казаки нередко прибегали к степным пожарам: дождавшись удобного момента, когда ветер подует врагу в лицо, устраивали такой "пал", от которого и люди, и кони падали в степи, словно мухи на морозе.

После походов запорожцы возвращались в Сечь и здесь в первую очередь отправляли благодарный молебен "Господу-вседержителю и пресвятой Богородиці"; дальше поручали своим священникам служить сорокоусти по убитым казакам, раненым вмещали в госпитали, которые существовали при монастырях и парафиальных церквях, и отдавали их на лечение цирюльникам, которые заменяли в Сече врачей, всегда определяя врачам определенную плату из общего военного сокровища. В конечном итоге, после всего этого разделяли захваченную добычу сначала на две больших части, - одну для храмов божьих, вторую для себя, потом делили между собой, а после разделения или прятали ее на островах и в руслах рек, отведя предварительно течение воды в сторону 38, или продавали купцам и мелким торговцам или протранжиривали корчмарям и трактирщикам. Пленных, захваченных на войне, или отсылали в города Украины и России, или же за определенный выкуп отпускали на батьківщину39. Осуществленные ими военные подвиги воспевали их кобзари, бандуристы и лирники : "Вот, бывало, как повоевали, так и песню сложили, - или побьют турка, потрепают ли ляха, сразу же и песню сложат о том".